Лишь творчество делает человека свободным!
Снова хочу сравнить два совершенно разных литературных произведения.
1. Иванова Юлия "Последний эксперимент". Повесть. жанр - научная фантастика
В далеком будущем человек решил многие свои проблемы. Он вылечит болезни, продлит жизнь до тех пор, пока сам от нее не устанет, и даже найдет планету, по всем условиям похожую на Землю, но с неиспорченной экологией, поселится на ней и назовет ее Земля-бета. Вот только что будет потом?
читать дальше... Эту планету нашли случайно. Она оказалась чуть ли не точной копией Земли и получила название Земля-бета. И живут на ней переселенцы с нашей Земли. Вот только что-то на Земле-бета отняло у людей способность чувствовать. Любовь и ненависть, злоба и сострадание — для бетян уже не просто пустые слова, они этих слов даже не знают. Они равнодушны ко всему, кроме себя.
«Земля спокойных, земля живых мертвецов» — так сказал о своей планете человек, случайно сумевший вернуть себе утраченные чувства. Теперь он хочет сделать то же самое для всех бетян. Взорвать их искусственный рай, вновь сделать их людьми.
Но хотят ли этого сами бетяне?
Рита - дочь шефа Верховной Полиции (организации, контролирующей поведение жителей планеты, по сути). В 19 лет она ничего не чувствует, ни о чем не волнуется и ни к чему не стремиться. Задание проследить за подозрительным гипнотизером Дэвидом выглядит обычным. На его сеансах люди как будто сходят с ума, смеются и плачут без причины. Но причина есть всегда. И Рита устраивается асистенткой к Дэвиду Гуру, чтобы понять, что именно он делает.
Фрагмент сеанса Дэвида Гура:
"— Желающих принять участие в сеансе гипноза прошу на арену.
Желающих оказалось так много, что образовалась очередь.
— Возьмите меня первым, — горланил какой-то парень, — мне к девяти на дежурство.
— О'кэй, — кивнул Дэвид Гур, обращаясь к публике, — только за это пусть он нам уступит свою подружку.
— Молли? — Парень осклабился. — Это можно. Молли — хорошая девочка.
Пухленькая свежая блондинка, держащая его за руку, польщенно мурлыкнула.
— Вы давно встречаетесь?
— С Молли-то? Две недели. Молли — хорошая девочка.
— Тогда выпьем за здоровье Молли.
Парень залпом осушил предложенный бокал шампанского и удовлетворенно крякнул. Но вдруг глаза его расширились, нижняя
Челюсть отвисла, и он застыл с гримасой тупого удивления на лице.
— А теперь слушай меня. — Гур резко повернул парня к себе за плечи. — Молли не просто хорошая девочка. Она самая лучшая. Она для тебя единственная. Тебе нравится в ней все-как она говорит, двигается, смеется…
— Гы-ы-ы! — Это смеялась Молли. Звук был довольно противным. Зал весело оживился.
— Нет ничего прекраснее ее смеха, — упрямо повторил гипнотизер. — Ее голоса, ее ласк. Жизнь без Молли пуста и скучна. Сейчас ты уйдешь, а Молли останется с нами. Ты ее больше не увидишь. Никогда. Ты вернешься в свою квартиру, где каждая вещь будет напоминать о ней. Молли, Молли! Ты можешь сбежать из дому, привести другую женщину, сотни женщин, но ни одна не заменит тебе Молли. Ты понял? Ни одна,
Гур оттолкнул парня. Он тяжело дышал, фиолетовые пряди парика прилипли ко лбу. Видимо, этот странный монолог стоил ему немало энергии. Любопытно. Но еще любопытнее было поведение парня. Похоже, что сказанная Гуром нелепица возымела свое действие. Парень болезненно озирался, кривился, будто превозмогал желание чихнуть, руки его болтались подрубленными ветками. И вот все его тело напряглось, уставившись на свою блондинку, он направился к ней. Но Гур загородил дорогу;
— Э, нет, так не годится. Ты же нам ее уступил, приятель. Девочка теперь наша. Верно? Зал одобрительно загудел.
— Молли наша! Сюда, Молли! К нам, Молли! Блондинка продолжала что-то мурлыкать. Парень рванулся к ней, ко чьи-то руки утащили ее от арены за барьер, подняли, передали по конвейеру в другие, в третьи, увлекая в глубь амфитеатра. Толпа сомкнулась.
— Молли!
Это был даже не крик, а рев. Исступленный рев обезумевшего зверя. Парень метался вдоль арены по кругу. Сила, с которой он врезался в толпу, стараясь пробиться к своей блондинке, казалась невероятной. Но толпа, разумеется, была сильнее, он отскакивал от нее, как мяч от стены, и вновь с воем кидался обратно. Зал веселился вовсю.
Наконец парень в изнеможении рухнул на пол и затих. Роботслужитель поднял его и отнес в кресло. Вскоре оттуда донесся равномерный храп.
— Он проснется через 15 минут, — объявил Гур, — кто следующий?...
подопытный, зевая и потягиваясь, искал свою кепку.
— А где Молли? — спросил Гур.
— Так ведь я ее отдал, чтоб пустили первым. А вот где кепка? Зал зааплодировал. Убедившись, что все кончается благополучно, добровольцы полезли через барьер,отталкивая друг друга, стремясь пробиться к Гуру."
Рита находит в особняке Дэвида таинственную жидкость и выпивает ее ради эксперимента. С этого момента с ней начинают происходить странные вещи, которые сама девушка воспринимает как симптомы неизвестной болезни. Не в силах с ней справиться, Рита идет на добровольную смерть - в специальное учреждение, называемое "Домом вечного успокоения". Там навсегда засыпают те, кто устал жить. Но хозяйка "Дома", пожилой профессор Ингрид Кейн, хочет использовать молодое тело Риты, перенеся в ее мозг свою память. Эксперимент удается, но вместе с молодым телом Ингрид, которая теперь представляется как Николь, получает и странное заболевание. Помочь ей может только Дэвид. Но она не сразу понимает его рассказ о людях с той, старой земли и о жидкости, которая делает бетян похожими на них.
" — Чем они отличались от нас?
— Способностью чувствовать.
— Что ты имеешь в виду?
— Во всяком случае, не те пять чувств и инстинкты, вроде самосохранения, которыми обладают и животные. Я говорю о чувствах друг к другу. Можно назвать это совестью, общественным самосознанием — как угодно… Наш рай убил человека, позволил ему убежать в себя.
— Не понимаю…
— Они умели мечтать и жалеть, любить и ненавидеть. Непонятные слова, да? Они совсем иначе воспринимали мир и себя в мире. Гораздо обостреннее, глубже, полнее. Тот человек знал и страдания — пусть! Но это заставляло искать выход, бороться, переделывать мир. У них было искусство.
— А разве у нас…
— У нас искусность. Искусные маляры, танцоры и джазисты, которые хотят выразить только то, что умеют раскрашивать холст и стены, отплясывать лучше всех «чангу» и барабанить по клавишам. Они развлекают толпу и получают за это чеки. У равнодушных не может быть искусства. Человечество остановилось в развитии. Оно ничего не хочет и никуда не стремится. В науке осталась лишь горстка любознательных, которые удовлетворяют свое личное любопытство и плюют на человечество. Любопытство кошки, гоняющейся за собственным хвостом. Земля спокойных, земля живых мертвецов."
Дэвид синтезирует трод - элемент, который есть в воздухе старой Земли, но отсутствует на Земле- Бета. Мечта ученого - взорвать бомбу, которая распространит трод по всей планете и люди станут настоящими людьми безо всякой жидкости. Но Верховная Полиция решает этому помешать. Дэвиду и его любимой девушке (Рите-Ингрид-Николь) не долго наслаждаться своим счастьем...
"Они сравнивали любовь с огнем — наивно, но точно, Я «горела». И все тепло, все лучшее во мне — ему.
Мое тепло как бы материализовалось в нем, каждый раз он уносил с собой часть меня. И чем больше я в него вкладывала, тем сильнее привязывалась к нему. Тем больше любила.
Теперь я понимала Риту — она отдала ему слишком много, чтобы продолжать жить без него. Для себя ничего не осталось. Она сгорела совсем, ей было двадцать. А может, это действительно прекрасно — сгореть дотла?... Мы были слишком поглощены друг другом: тем чудом, которое они называли ЛЮБОВЬЮ.
Земля-альфа, лучшее, что когда-либо было создано тем человеком, принадлежало нам. Шекспир, Гете, Достоевский, Толстой, Бетховен, Чайковский, Моцарт… Все, что они называли КРАСОТОЙ, ПРЕКРАСНЫМ."
"Он прожил среди них четырнадцать лет и все эти годы, видимо, пытался с ними сблизиться. Потому что, став Человеком, уже не мог иначе.
Постойте. Взгляните. Поймите. Выслушайте. Взгляните хотя бы друг на друга… Они не умели и не хотели никого видеть, кроме себя. Живой среди мертвых, один.
На Земле-альфа это называли НЕНАВИСТЬЮ. Он должен испытывать к бетянам именно это чувство.
— Они не люди, Николь…
Но я всего год назад была одной из них. Я прожила жизнь одной из них.
И, изменившись, никогда не страдала от одиночества, потому что рядом был он.
— Ты ненавидишь их?
Сама не знаю, спрашивала я или утверждала, Он глянул на меня будто откуда-то издалека, не понимая, потом покачал головой. Теперь нет. Теперь все равно…
«Теперь-ты», — хотел он сказать, но не сказал, потому что я и так знала."
Все меняется в одночасье. Дэвид арестован и осужден на смертную казнь. Отец предлагает Рите нелегкий выбор: либо она сама приведет приговор в исполнение, либо ее тоже казнят... У девушки есть последний день, чтобы выжить, или погибнуть. Или победить.
" Шеф терпеливо ждет, когда я успокоюсь.
— Ты должна, девочка. Они думают, что ты здорова. Я их убедил, будто ты действовала по моей инструкции. Если бы они знали… Тебя бы поставили с преступником на одну доску. Забота обо мне? Отцовский инстинкт? Любопытно.
— Я их убедил, но кое-кто сомневается. Ты играла слишком правдоподобно. Я опасался: ты что-либо выкинешь, когда мы будем брать этого парня, и предпочел обойтись без свидетелей. Но ты держалась молодцом. А теперь… Если ты откажешься, они все поймут. Тебя будут судить. Или отправят в сумасшедший дом.
— Мне все равно.
— Но наша семья будет дискредитирована, мне придется подать в отставку. Наша династия…
Так вот откуда этот мягкий просящий тон, вот зачем я ему нужна. Династия. Смешно.
— Значит, ты законник только в том, что не касается тебя лично?
— Глупости. Разве ты виновна в своей болезни? Это было нужно для дела. Сразу же после его смерти ты получишь полную свободу. Можешь спуститься вниз, отдыхать, выбрать любую профессию. Единственное условие — никогда не упоминать о Земле-альфа. Если не хочешь, чтобы сами бетяне донесли на тебя. Надеюсь, ты достаточно благоразумна. Когда его не станет, твое безумие постепенно пройдет, я уверен. Ты должна выполнить свой долг для собственного же блага.
— А если нет?
— Тогда… я уберу тебя незаметно-воздушная катастрофа, несчастный случай, мало ли… У меня нет другого выхода. А ему уже не поможешь ничем..."
Она решает отдать свою жизнь за жизнь Дэвида. Чтобы он смог довести свое дело до конца.
" Костры из книг. На Земле-альфа тоже так было. Я смотрела, как гибнет то, чем мы с ним жили все эти месяцы, и вспоминала. Наши мысли, чувства, споры — все это со мной, и это нельзя уничтожить, пока я жива. Пока я жива, как грустно звучит!
И даже потом это останется с нами, Дэвид, потому что ты и я — одно. Мы обманем их, обведем вокруг пальца. Мысль, которая меня почти развеселила.
Они бетяне. Их плечи касаются моих, чувствую их дыхание. Их лица, по которым мечутся трепетные отблески пламени, кажутся сейчас чуть ли не одухотворенными. Иллюзия. Для них-то не останется ничего, они сжигают последний мост, связывающий мертвое человечество с живым.
Ничего, кроме любопытства. Я должна бы чувствовать к ним презрение и ненависть, но в моей душе лишь сострадание. Может, потому, что я прожила жизнь, одной из них. Мой отец и дед были бетянами, мои дети, которых у меня отняли. Мои внуки, правнуки, которых я никогда не видела.
Фиолетовое облако поднимается и тает над скалами, небо становится черным, и над Землей-бета проносится вихрь. Всего несколько секунд.
Странно. Я смотрю, как горит наше прошлое, а сама вся в будущем, в котором меня уже не будет.
Слышите, я хочу взорвать ваш рай, ваше трусливое убежище! Но кто я? Какое имею право?
Я Ингрид Кейн, одна из вас. Право — это моя первая жизнь, век с четвертью. И вторая та, что сейчас горит перед вами. Всего лишь год.
И память многих поколений ваших предков с Земли-альфа, запрограммированная в этих пленках, книгах, картинах.
Я хочу разрушить ваш проклятый рай, вашу сонливость, ваше мертвое спокойствие. Ценой жизни Ингрид Кейн. Что меня заставляет? Не ненависть, не презрение, не злоба. Может, сострадание? Или любовь?
Это открытие меня поразило. Любовь? Примитивные мумии, застывшие у костра, в котором жгут книги. К ним?
Да, как ни странно, я их любила. Не их настоящее, а будущее, в котором меня уже не будет. Но в котором я все-таки останусь. В их пробуждении, слезах и смехе, в их вдохновении и в творчестве, в поиске. В том, когда «не может быть», и в руке, лежащей на плече. Я верну им это.
Десятки, сотни, тысячи поколений после меня. Я не умру, покуда живо человечество.
Так же, как те, кого сейчас жгут на костре. Кого жгли во все времена и все-таки не сумели уничтожить. Те, кто помог людям стать лучше, кто учил человека быть Человеком. Они живы во мне. В том, что я задумала....
Как все просто — ощутить себя частью, звеном великого целого, которое зовется человечеством...."
Вот и все. Что здесь еще комментировать? И мне кажется, что в наши дни эта книга о том, что делает человека Человеком, актуальна как никогда.
КНИГА ВТОРАЯ
Ирина Римская-Корсакова "Побежденные" (исторический роман, выходил также под названием "Лебединая песня")
www.kifaspb.ru/book/3479
Роман "Лебединая песнь" - это талантливое художественное воплощение той чудовищной трагедии, которую пережила вся Русская интеллигенция в результате революции 1917 г. и установления большевистской диктатуры
Книга написана великолепным Русским языком: простым, понятным, красивым. В ней можно найти строки стихов А. Блока, Д. Бальмонта, А. Ахматовой и других поэтов. Удивительно легко читается и осознается все то, что происходило в эти годы. Нельзя не восхищаться красотой и чистотой человеческих отношений героев романа на фоне трагичности их судеб. Читая эту книгу, понимаешь, что утрачено много хорошего, светлого.
Эта книга "гимн Русскому народу, нации, песнь о любви и верности.
читать дальшеНе знаю даже, как про нее рассказывать. Может, потом, под настроение.
Это книга потомках аристократических родов попавших под огонь революции. Но, несмотря на то, что о большевиках там порой высказываются очень негативно, комсомолец Вячеслав Коноплянников очень даже симпатичный герой. Но Олег, конечно, вне конкуренции... Благородный, милый...
"Я - офицер. Теперь часто говорят "бывший" - почему? Никто не снимал с меня этого звания и не ломал шпагу над моей головой. Это звание обязывает."
"Разве аристократизм только привилегия? Если так, он уже не существует! Я считаю, что аристократизм понятие столько же внутреннее, сколько внешнее; благородная порода осталась - у лучшей части дворянства ещё надолго сохранятся рыцарские черты и чувство чести, и это отнять у нас никто не властен!"
Исчезли и замки, и розы,
Виденья волшебной весны;
Поруганы детские грезы,
Осмеяны чудные сны...
<...>
И призрачный мир мне дороже
Всех мелких страстей и забот,—
Ведь сердце осталось все то же,
И любит, и верит, и ждет!
"Под какими истлели росами
Не дожившие до утра
И гимназистки с косами,
И мальчики-юнкера?
Каких потеряла, не ведаем,
В мальчиках тех страна
Пушкиных и Грибоедовых,
Героев Бородина.
Россия - одна могила,
Россия - под глыбью тьмы...
И все же она не погибла,
Пока еще живы мы."
В. Солоухин
Две книги. Две трагедии. И одна мысль - о том, что человек всегда побеждает, если он прав. И даже если он при этом гибнет, это его победа, потому, что своей гибелью от спасает души других.
1. Иванова Юлия "Последний эксперимент". Повесть. жанр - научная фантастика
В далеком будущем человек решил многие свои проблемы. Он вылечит болезни, продлит жизнь до тех пор, пока сам от нее не устанет, и даже найдет планету, по всем условиям похожую на Землю, но с неиспорченной экологией, поселится на ней и назовет ее Земля-бета. Вот только что будет потом?
читать дальше... Эту планету нашли случайно. Она оказалась чуть ли не точной копией Земли и получила название Земля-бета. И живут на ней переселенцы с нашей Земли. Вот только что-то на Земле-бета отняло у людей способность чувствовать. Любовь и ненависть, злоба и сострадание — для бетян уже не просто пустые слова, они этих слов даже не знают. Они равнодушны ко всему, кроме себя.
«Земля спокойных, земля живых мертвецов» — так сказал о своей планете человек, случайно сумевший вернуть себе утраченные чувства. Теперь он хочет сделать то же самое для всех бетян. Взорвать их искусственный рай, вновь сделать их людьми.
Но хотят ли этого сами бетяне?
Рита - дочь шефа Верховной Полиции (организации, контролирующей поведение жителей планеты, по сути). В 19 лет она ничего не чувствует, ни о чем не волнуется и ни к чему не стремиться. Задание проследить за подозрительным гипнотизером Дэвидом выглядит обычным. На его сеансах люди как будто сходят с ума, смеются и плачут без причины. Но причина есть всегда. И Рита устраивается асистенткой к Дэвиду Гуру, чтобы понять, что именно он делает.
Фрагмент сеанса Дэвида Гура:
"— Желающих принять участие в сеансе гипноза прошу на арену.
Желающих оказалось так много, что образовалась очередь.
— Возьмите меня первым, — горланил какой-то парень, — мне к девяти на дежурство.
— О'кэй, — кивнул Дэвид Гур, обращаясь к публике, — только за это пусть он нам уступит свою подружку.
— Молли? — Парень осклабился. — Это можно. Молли — хорошая девочка.
Пухленькая свежая блондинка, держащая его за руку, польщенно мурлыкнула.
— Вы давно встречаетесь?
— С Молли-то? Две недели. Молли — хорошая девочка.
— Тогда выпьем за здоровье Молли.
Парень залпом осушил предложенный бокал шампанского и удовлетворенно крякнул. Но вдруг глаза его расширились, нижняя
Челюсть отвисла, и он застыл с гримасой тупого удивления на лице.
— А теперь слушай меня. — Гур резко повернул парня к себе за плечи. — Молли не просто хорошая девочка. Она самая лучшая. Она для тебя единственная. Тебе нравится в ней все-как она говорит, двигается, смеется…
— Гы-ы-ы! — Это смеялась Молли. Звук был довольно противным. Зал весело оживился.
— Нет ничего прекраснее ее смеха, — упрямо повторил гипнотизер. — Ее голоса, ее ласк. Жизнь без Молли пуста и скучна. Сейчас ты уйдешь, а Молли останется с нами. Ты ее больше не увидишь. Никогда. Ты вернешься в свою квартиру, где каждая вещь будет напоминать о ней. Молли, Молли! Ты можешь сбежать из дому, привести другую женщину, сотни женщин, но ни одна не заменит тебе Молли. Ты понял? Ни одна,
Гур оттолкнул парня. Он тяжело дышал, фиолетовые пряди парика прилипли ко лбу. Видимо, этот странный монолог стоил ему немало энергии. Любопытно. Но еще любопытнее было поведение парня. Похоже, что сказанная Гуром нелепица возымела свое действие. Парень болезненно озирался, кривился, будто превозмогал желание чихнуть, руки его болтались подрубленными ветками. И вот все его тело напряглось, уставившись на свою блондинку, он направился к ней. Но Гур загородил дорогу;
— Э, нет, так не годится. Ты же нам ее уступил, приятель. Девочка теперь наша. Верно? Зал одобрительно загудел.
— Молли наша! Сюда, Молли! К нам, Молли! Блондинка продолжала что-то мурлыкать. Парень рванулся к ней, ко чьи-то руки утащили ее от арены за барьер, подняли, передали по конвейеру в другие, в третьи, увлекая в глубь амфитеатра. Толпа сомкнулась.
— Молли!
Это был даже не крик, а рев. Исступленный рев обезумевшего зверя. Парень метался вдоль арены по кругу. Сила, с которой он врезался в толпу, стараясь пробиться к своей блондинке, казалась невероятной. Но толпа, разумеется, была сильнее, он отскакивал от нее, как мяч от стены, и вновь с воем кидался обратно. Зал веселился вовсю.
Наконец парень в изнеможении рухнул на пол и затих. Роботслужитель поднял его и отнес в кресло. Вскоре оттуда донесся равномерный храп.
— Он проснется через 15 минут, — объявил Гур, — кто следующий?...
подопытный, зевая и потягиваясь, искал свою кепку.
— А где Молли? — спросил Гур.
— Так ведь я ее отдал, чтоб пустили первым. А вот где кепка? Зал зааплодировал. Убедившись, что все кончается благополучно, добровольцы полезли через барьер,отталкивая друг друга, стремясь пробиться к Гуру."
Рита находит в особняке Дэвида таинственную жидкость и выпивает ее ради эксперимента. С этого момента с ней начинают происходить странные вещи, которые сама девушка воспринимает как симптомы неизвестной болезни. Не в силах с ней справиться, Рита идет на добровольную смерть - в специальное учреждение, называемое "Домом вечного успокоения". Там навсегда засыпают те, кто устал жить. Но хозяйка "Дома", пожилой профессор Ингрид Кейн, хочет использовать молодое тело Риты, перенеся в ее мозг свою память. Эксперимент удается, но вместе с молодым телом Ингрид, которая теперь представляется как Николь, получает и странное заболевание. Помочь ей может только Дэвид. Но она не сразу понимает его рассказ о людях с той, старой земли и о жидкости, которая делает бетян похожими на них.
" — Чем они отличались от нас?
— Способностью чувствовать.
— Что ты имеешь в виду?
— Во всяком случае, не те пять чувств и инстинкты, вроде самосохранения, которыми обладают и животные. Я говорю о чувствах друг к другу. Можно назвать это совестью, общественным самосознанием — как угодно… Наш рай убил человека, позволил ему убежать в себя.
— Не понимаю…
— Они умели мечтать и жалеть, любить и ненавидеть. Непонятные слова, да? Они совсем иначе воспринимали мир и себя в мире. Гораздо обостреннее, глубже, полнее. Тот человек знал и страдания — пусть! Но это заставляло искать выход, бороться, переделывать мир. У них было искусство.
— А разве у нас…
— У нас искусность. Искусные маляры, танцоры и джазисты, которые хотят выразить только то, что умеют раскрашивать холст и стены, отплясывать лучше всех «чангу» и барабанить по клавишам. Они развлекают толпу и получают за это чеки. У равнодушных не может быть искусства. Человечество остановилось в развитии. Оно ничего не хочет и никуда не стремится. В науке осталась лишь горстка любознательных, которые удовлетворяют свое личное любопытство и плюют на человечество. Любопытство кошки, гоняющейся за собственным хвостом. Земля спокойных, земля живых мертвецов."
Дэвид синтезирует трод - элемент, который есть в воздухе старой Земли, но отсутствует на Земле- Бета. Мечта ученого - взорвать бомбу, которая распространит трод по всей планете и люди станут настоящими людьми безо всякой жидкости. Но Верховная Полиция решает этому помешать. Дэвиду и его любимой девушке (Рите-Ингрид-Николь) не долго наслаждаться своим счастьем...
"Они сравнивали любовь с огнем — наивно, но точно, Я «горела». И все тепло, все лучшее во мне — ему.
Мое тепло как бы материализовалось в нем, каждый раз он уносил с собой часть меня. И чем больше я в него вкладывала, тем сильнее привязывалась к нему. Тем больше любила.
Теперь я понимала Риту — она отдала ему слишком много, чтобы продолжать жить без него. Для себя ничего не осталось. Она сгорела совсем, ей было двадцать. А может, это действительно прекрасно — сгореть дотла?... Мы были слишком поглощены друг другом: тем чудом, которое они называли ЛЮБОВЬЮ.
Земля-альфа, лучшее, что когда-либо было создано тем человеком, принадлежало нам. Шекспир, Гете, Достоевский, Толстой, Бетховен, Чайковский, Моцарт… Все, что они называли КРАСОТОЙ, ПРЕКРАСНЫМ."
"Он прожил среди них четырнадцать лет и все эти годы, видимо, пытался с ними сблизиться. Потому что, став Человеком, уже не мог иначе.
Постойте. Взгляните. Поймите. Выслушайте. Взгляните хотя бы друг на друга… Они не умели и не хотели никого видеть, кроме себя. Живой среди мертвых, один.
На Земле-альфа это называли НЕНАВИСТЬЮ. Он должен испытывать к бетянам именно это чувство.
— Они не люди, Николь…
Но я всего год назад была одной из них. Я прожила жизнь одной из них.
И, изменившись, никогда не страдала от одиночества, потому что рядом был он.
— Ты ненавидишь их?
Сама не знаю, спрашивала я или утверждала, Он глянул на меня будто откуда-то издалека, не понимая, потом покачал головой. Теперь нет. Теперь все равно…
«Теперь-ты», — хотел он сказать, но не сказал, потому что я и так знала."
Все меняется в одночасье. Дэвид арестован и осужден на смертную казнь. Отец предлагает Рите нелегкий выбор: либо она сама приведет приговор в исполнение, либо ее тоже казнят... У девушки есть последний день, чтобы выжить, или погибнуть. Или победить.
" Шеф терпеливо ждет, когда я успокоюсь.
— Ты должна, девочка. Они думают, что ты здорова. Я их убедил, будто ты действовала по моей инструкции. Если бы они знали… Тебя бы поставили с преступником на одну доску. Забота обо мне? Отцовский инстинкт? Любопытно.
— Я их убедил, но кое-кто сомневается. Ты играла слишком правдоподобно. Я опасался: ты что-либо выкинешь, когда мы будем брать этого парня, и предпочел обойтись без свидетелей. Но ты держалась молодцом. А теперь… Если ты откажешься, они все поймут. Тебя будут судить. Или отправят в сумасшедший дом.
— Мне все равно.
— Но наша семья будет дискредитирована, мне придется подать в отставку. Наша династия…
Так вот откуда этот мягкий просящий тон, вот зачем я ему нужна. Династия. Смешно.
— Значит, ты законник только в том, что не касается тебя лично?
— Глупости. Разве ты виновна в своей болезни? Это было нужно для дела. Сразу же после его смерти ты получишь полную свободу. Можешь спуститься вниз, отдыхать, выбрать любую профессию. Единственное условие — никогда не упоминать о Земле-альфа. Если не хочешь, чтобы сами бетяне донесли на тебя. Надеюсь, ты достаточно благоразумна. Когда его не станет, твое безумие постепенно пройдет, я уверен. Ты должна выполнить свой долг для собственного же блага.
— А если нет?
— Тогда… я уберу тебя незаметно-воздушная катастрофа, несчастный случай, мало ли… У меня нет другого выхода. А ему уже не поможешь ничем..."
Она решает отдать свою жизнь за жизнь Дэвида. Чтобы он смог довести свое дело до конца.
" Костры из книг. На Земле-альфа тоже так было. Я смотрела, как гибнет то, чем мы с ним жили все эти месяцы, и вспоминала. Наши мысли, чувства, споры — все это со мной, и это нельзя уничтожить, пока я жива. Пока я жива, как грустно звучит!
И даже потом это останется с нами, Дэвид, потому что ты и я — одно. Мы обманем их, обведем вокруг пальца. Мысль, которая меня почти развеселила.
Они бетяне. Их плечи касаются моих, чувствую их дыхание. Их лица, по которым мечутся трепетные отблески пламени, кажутся сейчас чуть ли не одухотворенными. Иллюзия. Для них-то не останется ничего, они сжигают последний мост, связывающий мертвое человечество с живым.
Ничего, кроме любопытства. Я должна бы чувствовать к ним презрение и ненависть, но в моей душе лишь сострадание. Может, потому, что я прожила жизнь, одной из них. Мой отец и дед были бетянами, мои дети, которых у меня отняли. Мои внуки, правнуки, которых я никогда не видела.
Фиолетовое облако поднимается и тает над скалами, небо становится черным, и над Землей-бета проносится вихрь. Всего несколько секунд.
Странно. Я смотрю, как горит наше прошлое, а сама вся в будущем, в котором меня уже не будет.
Слышите, я хочу взорвать ваш рай, ваше трусливое убежище! Но кто я? Какое имею право?
Я Ингрид Кейн, одна из вас. Право — это моя первая жизнь, век с четвертью. И вторая та, что сейчас горит перед вами. Всего лишь год.
И память многих поколений ваших предков с Земли-альфа, запрограммированная в этих пленках, книгах, картинах.
Я хочу разрушить ваш проклятый рай, вашу сонливость, ваше мертвое спокойствие. Ценой жизни Ингрид Кейн. Что меня заставляет? Не ненависть, не презрение, не злоба. Может, сострадание? Или любовь?
Это открытие меня поразило. Любовь? Примитивные мумии, застывшие у костра, в котором жгут книги. К ним?
Да, как ни странно, я их любила. Не их настоящее, а будущее, в котором меня уже не будет. Но в котором я все-таки останусь. В их пробуждении, слезах и смехе, в их вдохновении и в творчестве, в поиске. В том, когда «не может быть», и в руке, лежащей на плече. Я верну им это.
Десятки, сотни, тысячи поколений после меня. Я не умру, покуда живо человечество.
Так же, как те, кого сейчас жгут на костре. Кого жгли во все времена и все-таки не сумели уничтожить. Те, кто помог людям стать лучше, кто учил человека быть Человеком. Они живы во мне. В том, что я задумала....
Как все просто — ощутить себя частью, звеном великого целого, которое зовется человечеством...."
Вот и все. Что здесь еще комментировать? И мне кажется, что в наши дни эта книга о том, что делает человека Человеком, актуальна как никогда.
КНИГА ВТОРАЯ
Ирина Римская-Корсакова "Побежденные" (исторический роман, выходил также под названием "Лебединая песня")
www.kifaspb.ru/book/3479
Роман "Лебединая песнь" - это талантливое художественное воплощение той чудовищной трагедии, которую пережила вся Русская интеллигенция в результате революции 1917 г. и установления большевистской диктатуры
Книга написана великолепным Русским языком: простым, понятным, красивым. В ней можно найти строки стихов А. Блока, Д. Бальмонта, А. Ахматовой и других поэтов. Удивительно легко читается и осознается все то, что происходило в эти годы. Нельзя не восхищаться красотой и чистотой человеческих отношений героев романа на фоне трагичности их судеб. Читая эту книгу, понимаешь, что утрачено много хорошего, светлого.
Эта книга "гимн Русскому народу, нации, песнь о любви и верности.
читать дальшеНе знаю даже, как про нее рассказывать. Может, потом, под настроение.
Это книга потомках аристократических родов попавших под огонь революции. Но, несмотря на то, что о большевиках там порой высказываются очень негативно, комсомолец Вячеслав Коноплянников очень даже симпатичный герой. Но Олег, конечно, вне конкуренции... Благородный, милый...
"Я - офицер. Теперь часто говорят "бывший" - почему? Никто не снимал с меня этого звания и не ломал шпагу над моей головой. Это звание обязывает."
"Разве аристократизм только привилегия? Если так, он уже не существует! Я считаю, что аристократизм понятие столько же внутреннее, сколько внешнее; благородная порода осталась - у лучшей части дворянства ещё надолго сохранятся рыцарские черты и чувство чести, и это отнять у нас никто не властен!"
Исчезли и замки, и розы,
Виденья волшебной весны;
Поруганы детские грезы,
Осмеяны чудные сны...
<...>
И призрачный мир мне дороже
Всех мелких страстей и забот,—
Ведь сердце осталось все то же,
И любит, и верит, и ждет!
"Под какими истлели росами
Не дожившие до утра
И гимназистки с косами,
И мальчики-юнкера?
Каких потеряла, не ведаем,
В мальчиках тех страна
Пушкиных и Грибоедовых,
Героев Бородина.
Россия - одна могила,
Россия - под глыбью тьмы...
И все же она не погибла,
Пока еще живы мы."
В. Солоухин
Две книги. Две трагедии. И одна мысль - о том, что человек всегда побеждает, если он прав. И даже если он при этом гибнет, это его победа, потому, что своей гибелью от спасает души других.